— И кто тогда, если не я? — задал сам себе этот вопрос, прежде чем сделать первый шаг навстречу поверхности.

Моего лица не видно, я во время всей этой суматохи нацепил на себя всё, что было положено, даже мой голос был несколько изменён… так что я сейчас был реально как безымянный солдат в глазах остальных людей. И если какой-то там солдат сделал шаг вперёд навстречу противнику, то почему тогда стоят остальные?

Этот вопрос, видимо, задали многие тут находящиеся, когда я уже достиг середины лестницы, за моей спиной в самом начале ступенек была уже небольшая толпа. Довольно хмыкнув, я стал быстрее перебирать ногами, подгоняя всех остальных. Время не резиновое, время не умеет тянуться. Оно может казаться более растянутым, но для каждого по-своему. В реальности время неизменно.

Выскочив на улицу, я ломанулся в сторону одной из упавшей многоэтажек. По плану я должен был держаться максимально близко к оборонительной системе, так как кто-то в той суматохе заметил, что именно я смог сделать. А это несравненный плюс для обороны.

— Первый говорит пятому! — я аж усмехнулся, так как вообразил себя реально каким-то бойцом спецподразделения. Меня обозначили первым во всей системе, так как я был ключевым звеном. От моих способностей зависело многое, да и многие. Если я не справлюсь, то противник нас сметёт. Пятым же был отряд прикрытия, который должен был пройти через прорытый туннель, который был самым запасным вариантом из всех, и выставить там крупнокалиберные минометы. — Следите за небом! Слишком много птичек!

Задумка была хорошая, вот только вечно снующие тут и там самолёты противника жутко портили все планы. Истребители хоть и не представляли из себя большой опасности в городских условиях, но вот в открытом поле они могли хорошо отработать и по пехоте. Но пока, вроде, была тишина. Песочный камуфляж работал хорошо.

— Есть! — ответили мне сразу же после моих слов.

Пускай парни лучше будут осторожничать, но останутся живы. Лишние геройства и жертвы нам ни к чему. Мы тут и сами пока можем занять оборону, противника на земле не наблюдалось.

Перескочил через обломки, которые не так давно из себя представляли оконный проём. Там сразу же пришлось пробежать через весь лабиринт разрушенных проходов и проёмов, чтобы добраться до обратной стороны здания. На это у меня ушло не так много времени, но всё же это время. Которого мало. Пыль оседала. Быстро. Очень. Словно эти твари что-то знали. Или мне просто казалось, и играла моя паранойя.

Когда я занял выгодную для дальнейшего боя позицию, транспортники противника уже были на подлёте, какие-то даже уже приземлились, и из них словно по наитию выскакивали пехотинцы и бежали к ближайшему укрытию, чтобы оставаться под его защитой во время высадки остальных войск. Ну и чтобы было удобнее было осуществлять прикрытие. Но в любом случае… они нас не видели, а вот их транспортники пыль разогнали, было видно мельтешение. И это был плюс для нас. Огромный.

Огонь было запрещено открывать, но как же хотелось начать расстреливать всех этих уродов, что осмелились напасть на мирный город, который начал вставать на ноги несмотря на весь хаос, что творился вокруг… Все эти солдатики так удобно выползали из самолётов, так легко было по ним сейчас отработать… но нельзя. Надо терпеть. А это злило. Нет, это бесило. Я уже привык действовать так, как мне хочется, а не так как мне сказали… но приходится себя сдерживать, не жать на заветный курок, который с ходу может оборвать десятки жизней противника. Если я сделаю это… весь план полетит к чёрту.

Глубокий вдох и очень медленный выдох. Не стоит действовать на эмоциях и чувствах. Холодный расчёт лучше горячего сердца. Относительно данной ситуации, по крайней мере, расчёт лучше.

Глава 31

— Двадцать первый всем двадцатым, — двадцатые, это как раз то собрание старейшин, если его так можно обозвать, которые и руководили всем этим городом. Двадцать первый — это лидер среди этих старейшин, так сказать самый старший, но не старый, путать не стоит. — Запускаю систему обороны! По крайней мере то, что от неё осталось.

На самом деле быть в курсе событий приятно. В прошлый раз я был не в курсе того, что планировали защитники. Но долго я всё равно не буду подчиняться их приказам. Как мне сказали при инструктаже, я стану самостоятельной боевой единицей с того момента, пока не начнут в полной мере действовать остатки оборонительной системы города.

— Двадцать второй двадцать первому! — тут же последовал ответ, как только был отдан запрос двадцать первого на активацию. — Осталось всего двадцать три процента действующих единиц! У одиннадцати процентов отказали электроподъёмные механизмы.

— Чёрт! — сорвалось у двадцать первого, что впрочем неудивительно. Рассчитывали минимум на тридцать процентов активных орудий, а вышло меньше. — Я понял. Первый! Начинай! Нет смысла ждать противника больше, чем мы изначально посчитали.

— С радостью! — отозвался я, срывая с себя шлем, ибо слушать дальше остальных смысла не было. Даже если будут просить меня о помощи, я не успею везде и всегда, так что лучше игнорировать эти запросы, чем обещать и не выполнять.

Жаль, что я оставил свой двуручный меч, сейчас было бы очень уместно использовать его, так как в ближнем бою от меня толку в разы больше. Хотя можно и левую руку трансформировать… или лучше не стоит, всё же броня на ней достаточно хорошая. Выскочив из остатков окна, я сразу нацелился на ближайшую тройку противников. Мне потребовалось три мгновения на то, чтобы точно поразить их в область глаз, там, где оборонная способность костюмов противника наименьшая. И все три мгновенья потребовались мне лишь на то, чтобы нажать на курок.

Дальше я уже перестал пользоваться автоматом, его заклинило, а в чём заключалась проблема, мне разбираться не хотелось. Выкинув его в сторону, я начал быстро из укрытия в укрытие перемещаться к ближайшему бойцу противника. По мне стреляли, по мне очень много стреляли, я уже сам себя раскрыл. Но мне было плевать. Сердце стучало. Злость зашкаливала. Я хотел только одного. Убивать!

Когда я добрался до первого бойца вплотную, я ему просто свернул шею, второму сломал ногу, после чего раздавил ему голову, когда тот рухнул. Хреновая у них оказалась экипировка. Крови не было, защитный костюм всё скрывал. Но вот звуковой эффект был просто невероятный. Хруст, треск, крики, маты… всё это будоражило мои чувства, всё это лишь подстегивало меня дальше убивать.

Я просто монстр, убийца, орудие мести! Я убью всех, кто встанет у меня на пути, я убью всех, кто будет стремиться уничтожить мирную жизнь на планете! Я готов пожертвовать всем, что осталось от человечности, ради достижения поставленной цели!

— Ты точно этого хочешь? – самодовольный шёпот начал давить на мой разум, но я старался не слушать этот голос, хотя видимые мною образы были очень соблазнительными и внушающими.

Перед глазами начали меняться картинки, я снова словно потерял контроль. В какой-то момент даже пускал в ход свою левую руку… но в итоге всё равно сражался то голыми руками, то отбирал оружие у противника. Один раз… один раз даже случайно поглотил одного врага живьём. Не я делал это. Или я? Я не мог понять… но всё равно я был монстром. Я крошил врагов, уничтожал технику, разрывал людей на куски, пронзал когтями, сминал головы… я словно снова оказался в том чёртовом комплексе, на той чёртовой арене… и ярость захватывала меня.

Но всё же, чем больше я убивал, тем больше я терял самого себя. Я всё сильнее упивался убийствами, я всё сильнее наслаждался этим кровавым месивом. Мне было приятно видеть страх в глазах людей, а если я этого не видел, приятно было просто осознавать то, что противник боится меня. Ведь я один, я способен их убивать десятками и сотнями… А они не могут убить меня одного.

— Ты уверен, что не хочешь больше силы? – насмешливо спросила меня опять эта навязчивая женщина, сейчас она явно выдала свой соблазнительный и томный голос, явно навязывая мне свою волю, своё мнение.